Андрей Кричевский: «Креативные индустрии – это и про бизнес»
В начале августа российские парламентарии приняли закон о развитии креативных индустрий. Документ закрепляет основы правового регулирования креативных индустрий и является одним из этапов взятого властями России курса на развитие творческого предпринимательства. Концепция развития креативных индустрий, принятая ранее правительством, предполагает поэтапное увеличение их доли в ВВП страны. К 2030 г. этот показатель, по планам, должен составить 6% от ВВП.
В интервью «Ведомостям» председатель общественно-государственной организации «Российский центр оборота прав на результаты творческой деятельности» Андрей Кричевский рассказал о том, как будет работать новый закон, а также какую роль в развитии экономики страны может сыграть увеличение вклада креативных индустрий в ВВП.
«Здравый смысл и рациональность возобладали над иллюзиями»
– Закон о развитии креативных индустрий был внесен в Госдуму в октябре 2023 г., но принят только сейчас. С чем это связано?
– Закон завис по вполне традиционным причинам. Путь всегда долгий, когда дорога плохая или когда нет понимания, куда идти. Основная путаница возникла с тем, что считать креативными индустриями. Действительно, в них присутствует и даже доминирует творческое начало. Это про неизмеряемые, неопределяемые и, следовательно, априори нерегулируемые сущности: творчество, вдохновение, самореализацию людей. И именно это сбивает с прямого пути. Но при этом креативные индустрии – это и про бизнес, про экономику со всеми присущими ей понятными институтами – финансовыми, инвестиционными, инфраструктурными. Пытаясь зайти со стороны творчества, нужной для построения закона стройности и определенности не сыскать. В этом нет твердой почвы.
– А что является «твердой почвой» для регулирования креативных индустрий?
– Их главный актив и он же их общий родовой признак – IP (интеллектуальная собственность). Креативные индустрии – это эксплуатация нематериальных активов. Здесь основную ценность и прибавочную стоимость всему продукту дает интеллектуальная собственность – технические или дизайнерские решения, художественные произведения и бренды и т. д. То есть компания, которая реально, по-настоящему относится к креативной индустрии, – та, которая извлекает доходы из использования интеллектуальной собственности. Это аксиома.
Можно дискутировать о том, какова должна быть доля выручки от ее использования в общем доходе компаний – такой своего рода индикатор «нематериальности» в конечном продукте. Но веровать, что без владения интеллектуальной собственностью могут быть какие-то компании, относящиеся к креативным индустриям, – это иллюзия.
Но очень хорошо то, что, невзирая на долгий путь принятия законопроекта, удалось все-таки прийти к разумному итогу. Здравый смысл и рациональность возобладали над иллюзиями.
– Если исходить из такого подхода, то где провести водораздел между компанией, относящейся к креативной индустрии и не относящейся к ней? К примеру, книжные издательства – это креативная компания? А книжные магазины? И те и те, по сути, зарабатывают именно на IP.
– Следует различать собственно креативные индустрии и инфраструктуру креативных индустрий. Есть книгоиздатели, а есть книжные магазины, есть художники, а есть галереи. Если не понимать различия между этими субъектами, то может сложиться ошибочное впечатление, что существуют креативные индустрии, где нет оборота интеллектуальной собственности. В книжных магазинах и галереях, которые являются инфраструктурой креативных индустрий, – доля интеллектуальной собственности в их продукте может быть ниже, чем у создающих креативный продукт компаний. Сейчас понятие инфраструктуры креативных индустрий в закон введено, но раскрыто неполностью. Четко водораздел не проведен. Было предложение разделить инфраструктурных игроков и креативные компании. Предоставлять им разные льготы, учитывая, что потребности у них разные. Например, у инфраструктурных объектов есть потребность в льготах по налогу на имущество, что, в свою очередь, для архитектурных бюро куда менее актуально.
«Получил от государства деньги – конвертируй их в нематериальные активы»
– Но законопроект получился все равно довольно рамочным, поскольку, по сути, он пока дает только общие трактовки: что относится к креативным индустриям, кто должен отвечать за их развитие и т. д. А к примеру, мер поддержки и какими они вообще должны быть, в нем нет.
– Однако в нем зафиксировано несколько важных моментов, являющихся базисными. В частности, в целях закона четко обозначено наращивание нематериальных активов, а в ст. 15 не менее четко указано справедливое условие общественного договора между государством и креаторами. Взамен государственной финансовой и имущественной поддержки покажи свои затраты на создание нематериальных активов и выручку от их использования. Да, это мягкое регулирование – инвестиции и выручка от интеллектуальной собственности не стали «отсекающими критериями» на входе, как в принятой в первом чтении редакции. Но стали обязательным требованием на выходе. И это справедливо. Получил от государства деньги – конвертируй их в нематериальные активы. И дальше получай отдачу от их использования. Главная сложность здесь для государства в том, что креативные индустрии всегда рискованный бизнес. Продукт может «взлететь», а может пройти незаметно. Здесь ощутимо более высокие, нежели в материальной экономике, риски. И эти риски – фундаментальное свойство, обусловленное именно нематериальными активами. Но так или иначе благодаря закону у компаний, которые получили поддержку государства, будут видны несколько цифр: затраты на создание интеллектуальной собственности и выручка от ее использования. И еще – более высокие агрегирующие показатели: затраты на креативный продукт и выручка от него. Почему агрегирующие? Потому что по определению, которое дано в законе, креативный продукт – это или сама интеллектуальная собственность, или продукты и услуги, добавленная стоимость которых обусловлена интеллектуальной собственностью. Спросить с получателя поддержки эти четыре цифры – это как раз защита, иммунитет государственного человека, который от лица федерального или регионального органа власти принимает решение о поддержке, его защита от потенциальных рисков и претензий надзорных органов.
– В чем эти риски могут заключаться?
– Очень часто представители креативного бизнеса требуют поддержки по принципу «дайте и не спрашивайте». Это является прямым следствием небезызвестного гордого «я художник, я так вижу». Но ведь с другой стороны находится государственный служащий. Да, он не творческий человек, не художник. И он не должен погружаться в суть творческого процесса или оценивать творческий результат. Но спросить, стал ли результат творчества экономическим активом, IP, он не просто имеет право, а должен, ведь государственные деньги, которыми он распорядился, – это общественные деньги, уплаченные в виде налогов и сборов ради нашей общей цели. И защита государственному человеку тоже нужна. Хорошо, что она появилась в законе.
То, насколько эффективна государственная поддержка, интегрально будет видно по этим показателям. Да, из 100, предположим, компаний 50 не окупят инвестиции. Еще 30 как-то сведут «дебет с кредитом». Но пара десятков получат приличную добавленную стоимость и начнут реинвестировать ее в создание новых активов в форме интеллектуальной собственности. А 2–3 из этих компаний «выстрелят» – имея прозрачные активы и прослеживаемую выручку, смогут привлечь инвестиции и станут новыми звездами креативной экономики. Ради самостоятельности и «отрыва» от госбюджетных субсидий закон и затевался. Вычеркни ст. 15 – и все: все, что мы породим в итоге, – либо слой вечных «грантоежек», либо расширение сектора «опекаемых благ».
«Задача – более целевым образом поддерживать креативные индустрии»
– Как определять результативность креативного предпринимателя, в законе зафиксировано: наличие IP и выручка от его использования. Но что будет, если компания не покажет результата?
– Это решение оставлено на дискрецию регионов. Наличие IP – это индикатор, по которому мы хотя бы будем защищены от того, чтобы в течение длительного времени поддерживать проекты, которые на самом деле уже доказали свою несостоятельность.
– Также на уровень регионов в законе отнесены полномочия по критериям и форматам поддержки. Не приведет ли это к тому, что каждый субъект будет понимать все по-своему, что создаст в конечном счете путаницу в регулировании уже на федеральном уровне?
– Риск есть, но все же он не так велик. Цели-то в законе общие для всех регионов. И требования «на выходе» – тоже. Думаю, каждый регион найдет свой путь, хотя велика вероятность, что все будут по очереди идти по одной и той же тропинке, пока не протопчут «большой креативный тракт» от Калининграда до Владивостока. Но еще нужно помнить, что есть же стержневой, общий для всех федеральный вектор – Концепция развития креативных индустрий, утвержденная в 2021 г. премьер-министром Михаилом Мишустиным. И есть план реализации этой концепции, в котором предусмотрена координирующая площадка в форме общественно-государственной организации. То есть форма организации подобрана такая, что участвовать в ней могут и регионы, и федеральные ведомства, и сами креативные индустрии. А задача и нового закона, и концепции – более целевым образом поддерживать креативные индустрии. По аналогии с IT- сферой, когда создали реестр, наделили подпадающие под критерии компании статусом IT, а затем уже начали поддерживать именно их через различные госпрограммы.
– Раз вы проводите аналогию с IT- компаниями, стоит ли ожидать для креативного сектора те же, например, льготы по налогам? С такой идеей, в частности, два года назад выступало Минкультуры. Что сейчас с этой инициативой?
– Это было бы логичным шагом. Для того чтобы дать развитие той или иной деятельности, денег на старте с нее нужно брать меньше, а давать – больше. Здесь велосипед изобретать не надо. Но речь идет не об уменьшении базы на весь цикл, а скорее о переносе налогообложения со стадии создания продукта на стадию его реализации. НДС по самой своей сути не отвечает специфике креативного производства, где заключение лицензионной сделки вовсе не означает автоматического роста стоимости продукта. Приобретая лицензию на использование объекта авторского права, условный производитель игрушек еще вовсе не уверен, что изделие, в котором будет задействован популярный мультперсонаж, например, окажется популярным. Здесь, как однажды выразилась спикер Совфеда Валентина Матвиенко, имеет смысл сначала «дать барану обрасти шерстью, а потом уже стричь его». Это значительно облегчит жизнь креативным компаниям и не приведет к существенному выпадению доходов в бюджете.
Все эти вопросы обсуждались на разных площадках, в том числе в РСПП. Все просчитано, все проекты предложены, отправлены в правительство. Сейчас мяч на их стороне.
– Концепция развития креативных индустрий, которую вы упомянули, предполагает поэтапное увеличение доли креативных индустрий в ВВП. К 2030 г. этот показатель, по планам, должен составить 6% от ВВП. Достижим ли показатель, пока, наверное, рано прогнозировать. Но можете пояснить, что кроме красивой цифры это означает для экономики и для самих креативных индустрий?
– Во-первых, это диверсификация экономики страны и, как следствие, ее укрепление. В Германии, к примеру, доля креативной индустрии в ВВП сопоставима с автомобильной промышленностью. Во-вторых, это позволит проявить себя во всех смыслах довольно большой части бизнеса, который сейчас находится в сегменте «гаражной экономики». И в-третьих, социально-инженерный аспект. Креативный сектор – это сегмент экономики, который позволяет поглощать социальную энтропию практически без ограничений. Проще говоря, в нем практически нет пределов для самореализации людей. И для государства это опять же фактор большей устойчивости.
Источник: Ведомости
